Подрыв авторитета властей и Шекспир как «наше всё»

Очередная книга с обзором сомнений в авторстве Шекспира предоставила свежий взгляд на природу явно нарастающей проблемы. А попутно проявила ещё и ту общую платформу, что объединяет всех защитников мифологии-шекспирианы – от консерваторов до либералов.

Новая книга расследований подготовлена молодой, но уже достаточно известной американской журналисткой Элизабет Уинклер. Имеющей за плечами два солидных филологических образования (Принстонский и Стэнфордский университеты), регулярно публикующейся в почтеннейших изданиях вроде «Уолл-Стрит Джорнл» и «Нью-Йоркер». Однако название для книги своей выбравшей преднамеренно провокационное:

«Шекспир был женщиной и прочие ереси: О том, как сомневаться в подлинности барда стало величайшим табу литературы.» [o1]

Иначе говоря, сложно не заметить, что сразу три ключевых слова в этом названии – и Шекспир, и табу, и ереси в науке как новой религии – это перечень важных тем, регулярно и в разных сочетаниях всплывающих в расследованиях сайта kiwi arXiv. А потому, ясное дело, проигнорировать здесь выход столь примечательной книги просто никак невозможно.

Но прежде чем погружаться в факты, наблюдения и выводы весьма содержательного исследования журналистки, имеет смысл процитировать фрагменты критики. Из тех жёстких нелицеприятных отзывов, что сразу же обрушились на новую книгу с разных флангов политического спектра.

Консервативный журнал The Spectator, скажем, однозначно расценил работу как провал уже за то, что сам предмет исследований был выбран здесь неверно [o2]:

Приём сравнений, часто используемый Уинклер, иллюстрирует также и то, как книга её скатывается от грандиозного к банальному. С одной стороны, это масштабная в своих амбициях книга, претендующая разобраться с такими вопросами, как убедительность доказательств и свобода слова, социальное принуждение и групповое мышление. Со стороны же другой, это банальная серия из неубедительных и не складывающихся в цельную картину фрагментов, перетасованных с зарисовками разнообразных персонажей, приветствующих исследования автора или же относящихся к ним враждебно.

В конечном же счёте, книга Уинклер — это провал сразу по двум причинам. Одна из которых внутренняя, ибо связана с базовыми предположениями в основе книги. Другая же причина внешняя. И заключается внешняя причина в том, что имеется целая сеть свидетельств, убедительно показывающих, почему именно Шекспир является автором своих произведений.

Но ещё более важной – внутренней – причиной провала является решение Уинклер не выдвигать альтернативного кандидата. Книга неубедительна уже потому, что многочисленные версии об альтернативных авторах исследуются здесь без окончательного заключения…

Подмена Шекспира чередой неопределённых, по-разному неубедительных заявлений выглядит как игра с нулевым результатом. ‘Ереси’ от Уинклер оказываются показухой мысленных экспериментов. Не только ошибочных, но и вероломных.

Либеральный журнал The Slate именует расследование Элизабет Уинклер «правдокопательством», а вредность этого занятия объясняет так [o3]:

Правдокопательство здесь пагубно вот по какой причине. Хотя сомнения в авторстве Шекспира и не так опасны, как отрицание изменений климата, или движение против тотальной вакцинации, или сомнения в подлинности гражданства Обамы, риторика и стратегии всех этих форм правдокопательства весьма похожи: подвергать сомнению квалификацию властей.

…

Правдокопательство злоупотребляет либеральной публичной сферой. Ценности либерального дискурса – такие как непредубежденность, рациональное восприятие доказательств, беспристрастный скептицизм в отношении собственной уверенности и т.д. – правдокопательство использует против него же.

…

Все эти пагубные, антиисторические, глупые поиски того, кто “на самом деле” написал пьесы Шекспира, давно пора прекратить. Шекспиром был Шекспир.

Начало всей этой истории идёт от 2019 года, когда Элизабет Уинклер опубликовала в журнале The Atlantic эссе на странную и возмутительную, спору нет, тему «А не был ли Шекспир женщиной?». Если чуть конкретнее, то в статье этой рассматривалась одна из сравнительно недавних новых версий, согласно которой в шекспировских пьесах можно обнаружить влияние и личность некой Эмилии Бассано Ланье, английской поэтессы и феминистки итальянского происхождения.

Нельзя сказать, что Уинклер стала первой, кто привлёк внимание публики к этой экзотической версии. Чуть ранее, скажем, в 2018 году шекспировский театр «Глобус» поставил пьесу драматурга и актрисы Морган Ллойд Малколм «Эмилия», где всё действие закручено вокруг того же гипотетического сюжета. Однако оперативность и масштабы той негативной реакции, что обрушилась именно на эссе молодой журналистки, оказались весьма впечатляющими и неожиданными не только для самой Уинклер, но и для редакции журнала, её статью опубликовавшего.

Сначала, в первые 48 часов, в атаку бросилась армия твиттер-троллей, громивших статью всё больше грубостью нападок, нежели глубиной аргументации. Затем к критике подключились серьёзные люди-профессионалы, однако и их аргументы апеллировали чаще к эмоциям, нежели к науке. Журналистку называли сторонницей конспирологических теорий и приравнивали к отрицателям Холокоста, усматривали в её статье одержимость «невротическими фантазиями» и всякие прочие нехорошие девиации…

Очевидно обеспокоенная столь «яростной реакцией Интернета», редакция The Atlantic для сохранения репутации заказала и опубликовала целую серию рецензий на статью Уинклер со стороны специалистов, включая опровержение от именитого профессора шекспироведа Джеймса Шапиро. Более того, в знак уважения к возражениям авторитета были изменены даже некоторые из утверждений в исходном эссе Уинклер. Без согласия автора, естественно, ибо: «Так сказал профессор, значит, это должно быть правдой…» [o4]

Имея не только диплом и степень по английской литературе, но и общие представления о реальной глубине проблем и пробелов в науке относительно всего, что связано с вопиющими несоответствиями между убогой биографией Шекспира и богатством его литературного творчества, журналистка отнюдь не испугалась нападок. Скорее наоборот, широкий и бурный поток негатива – от снисходительного высокомерия до ядовитого сарказма и язвительности – лишь раззадорили интерес и любопытство исследовательницы:

В литературных кругах даже одна фраза «вопрос об авторстве Шекспира» вызывает у профессионалов презрение: закатывание глаз, обзывание нехорошими именами, смешивание с грязью. Если же вы ненароком поднимете этот вопрос в приличном обществе, то кто-то тут же может вас отчитать, словно вы произнесли крайне неприличные оскорбительные слова. Кто-то ещё может просто встать и выйти из комнаты. Потому что это непристойно – предполагать, что бог английской литературы может быть ложным богом. Это ересь.

…

В научном мире скептицизм обычно принято считать добродетелью, но как только дело доходит до Шекспира, скептицизм тут же оказывается грехом… Здесь в нашей конструкции прошлого не может быть никаких признаний в неясности или неопределённости. Есть лишь только твёрдая приверженность вере, которая работает как своего рода религиозный фундаментализм… А всё прочее – это «теории конспирологов».

Короче говоря, девушка решила всерьёз разобраться с вопросом: “Почему это столь чувствительная для людей тема? И почему здесь столько эмоций?”.

Так что новая книга Элизабет Уинклер вовсе не ставила себе задачу отыскать «альтернативу Шекспиру». Книга пытается разобраться, почему вопрос об авторстве пьес 400-летней давности столь многих людей так сильно выводит из себя?

В одном из недавних интервью [o5] журналистка рассказывает о своей работе так:

Когда углубляешься в историю данного вопроса, начинаешь видеть, как эти вещи связаны с британской идентичностью, с империализмом, с религиозными и социальными изменениями общества на протяжении веков.

Я написала эту книгу только лишь потому, что тема выглядела для меня интересной. У кого-то, быть может, сложилось впечатление, будто я участвую в некоем крестовом походе, пытаюсь что-то людям доказать. Но на самом деле мне без разницы, во что верите лично вы. Верьте во всё, что хотите.

Меня не волнует, что люди думают о Шекспире. Дело ведь не в этом. Значительную часть моей книги занимает психология верований. Но что меня интересует больше всего, так это вопросы авторитета властей, вопросы веры в авторитеты и в определённость того, что ими утверждается. А ещё – проблема истории, проблема того, как мы интерпретируем и конструируем наше прошлое. Вот эти вещи меня действительно волнуют. Так что вопрос об авторстве на самом деле означает здесь нечто гораздо большее.

И в то же время это книга о вещах до смешного мелочных. Потому что речь там идёт и об эгоизме людей, об их тщеславии, об их озабоченности защитой своей репутации, а также обо всех тех мелких дрязгах, в которые ввязываются учёные.

Так что книга не только поднимает действительно масштабные вопросы, но и в то же время представляет собой очень человеческую комедию ошибок. Немалая часть из того, что делает данную историю действительно забавной, – это глупые ошибки, которые совершают учёные в попытках защитить свои убеждения. Некоторые же из откликов на книгу только что ещё раз наглядно продемонстрировали этот феномен.

В книге Элизабет Уинклер внятно и убедительно разработаны три, как минимум, направления исследований: (1) вопрос об авторстве Шекспира тесно связан с процессами восхода и упадка имперской Британии, с её потребностью в национальном мифотворчестве; (2) исследуется, как Шекспир превратился в светского бога, а театр заполнил тот вакуум, что образовался после упадка церкви; (3) исследуется базовая человеческая потребность – цепляться за свои верования, в то время как сомнение могло бы быть более подобающей реакцией.

Как добросовестный исследователь, Элизабет Уинклер пересекла океан, чтобы непосредственно в Британии лично взять интервью у множества различных шекспироведов и историков (которые, кстати, обычно более открыты к обсуждению вопроса об авторстве).

На родине барда, в Стратфорде-на-Эйвоне она осмотрела промышленно-туристический комплекс шекспирианы и познакомилась со знаменитейшим шекспироведом, профессором Стэнли Уэллсом, бывшим председателем фонда «Место рождения Шекспира» и ревностным защитником веры.

Итог их встречи журналистка вспоминает так:

«Он сказал, что, несмотря на пробелы, у нас имеется «достаточная структура, чтобы поддерживать то значение, которое мы ей придаём». Если вдуматься, то это совершенно экстраординарная фраза. Уезжая из Стратфорда, я продолжала размышлять о «значении, которое мы этому придаём», потому что здесь подводится итог всему сказанному. Ведь это так религиозно по своей природе. Они являются интерпретаторами доказательств, и они вам объяснят, что это означает. Совершенно как попы, толкующие Священное Писание для масс.»

Существенно другая беседа была у журналистки в Лондоне, где она брала интервью у Марка Райлэнса, известнейшего актёра и бывшего художественного руководителя шекспировского театра «Глобус», а также его жены Клэр ван Кампен, режиссёра, композитора и драматурга. И Райлэнс, и его жена не только давно интересуются вопросом авторства, но и активно вовлечены в общественные дебаты по этой проблеме.

Ван Кампен рассказала о постепенном, длившемся столетия процессе консолидации «британскости» в народе: “Вы можете увидеть это даже на примере истории с Брекситом – насколько сильны эмоции людей по поводу того, что они являются британцами. Шекспир же находится поверх всего этого, воплощая идею чего-то вроде сердца британскости. И если вы это уберёте, то что останется?”

Для наглядности Ван Кампен упомянула журналистке об их недавнем ужине с друзьями, где едва Марк Райлэнс затронул вопрос об авторстве, две женщины тут же страшно расстроились. “Одна из них просто начала плакать: «Я не хочу ничего об этом слышать. В школе нам рассказывали, что дело там было вот так и так. Ничего более слышать об этом я не желаю”.

В книге Уинклер имеется описание того, как Стратфорд ныне стал своего рода “английским Вифлеемом”, а Шекспир превратился в религиозную фигуру, объединяющую всех после многовековых разногласий между католиками и протестантами.

В Шекспировской библиотеке Фолджера в Вашингтоне, кстати, имеется и подобающая картина, разместившая младенца Шекспира в окружении аллегорических фигур, изображающих Природу и страсти человеческие. Довольно сложно не заметить в этой картине прозрачный отсыл к каноническому сюжету «поклонения волхвов» при рождестве Христовом…

В настойчивом закреплении культа Шекспира анализ Элизабет Уинклер отчётливо выявляет не только религиозные, но и политические мотивы: «Одновременно, конечно же, это ещё и идея расширения империи. Это была великая эпоха британского империализма, а Шекспир становится тем национальным поэтом, которого считают доказательством культурного превосходства Британии, её права господствовать над другими народами.»

В 1769 году Дэвид Гаррик, ведущий шекспировский актёр своего времени, в ознаменование двухсотлетия со дня рождения Шекспира организовал в Стратфорде юбилейные празднования, провозгласив, что «Англия по праву может гордиться честью быть родиной величайшего драматического поэта в мире». В 1840 году критик Томас Карлайл характеризовал Шекспира как «Вселенскую церковь будущего и на все времена», представляя его «сияющим над всеми народами англичан и через тысячу лет».

Уинклер продолжает: «Таким образом, пик религиозного пыла вокруг Шекспира приходится на период расцвета империи. На тот период, когда посещаемость традиционных церквей заметно снижается из-за впечатляющего развития науки. Люди уже не ходят в церковь в тех количествах, в каких ходили раньше, так что Шекспир становится для них заменителем бога.»

В книге Уинклер приводятся результаты большого социального опроса 2011 года, который показал, что Шекспир является тем культурным символом, которым британцы гордятся больше всего. Символом, опережающим и монархию, и вооружённые силы, и группу The Beatles и национальный флаг «юнион джек». В то время как некоторые из этих символов разделяют британцев на левых и правых, на либералов и консерваторов, Шекспир объединяет их всех – в независимости от идеологических предпочтений…

В связи с чем Уинклер добавляет: «Хотя восход Шекспира был связан с расцветом империи, то ныне, когда империя пришла в упадок, невольно задаёшься вопросом, а не заставило ли это страну ещё более яростно цепляться за Шекспира? Потому что это ведь всё, что у них осталось, в каком-то смысле.»

В исследовании Элизабет Уинклер имеется немало других важных фактов и наблюдений, которые здесь придётся пропустить просто ради краткости рассказа. Например, историю о том, как на фоне упадка империи богоподобная фигура Шекспира несколько парадоксальным образом стала «краеугольным камнем» в основах культуры бывших британских колоний. И в первую очередь, конечно, в основах культуры США.

В этой большой истории, однако, имеется один весьма особенный момент, требующий не только повышенного внимания, но и максимально подробного цитирования. Ибо связан этот эпизод с самым главном в мире Храмом поклонения Барду в столице США, городе Вашингтоне.

Иначе говоря, речь идёт о Шекспировской библиотеке Фолджера, где имеется не только самая крупная в мире коллекция – 82 экземпляра – Первого Фолио Шекспира, но и вообще огромнейшее собрание книг шекспировской эпохи.

Подчёркивать феноменальное количество экземпляров Первого Фолио в одном месте принято по той причине, что в силу известных особенностей типографского набора и печати этой книги, происходивших в 1622-1623 годы, она сумела занять совершенно уникальное место в истории. Поскольку на этапе набора/печати в эту книгу постоянно вносились изменения, в итоге получилось так, что ни один печатный экземпляр Первого Фолио не является полной копией другого.

Хорошо известны и причины, по которым все эти отличающиеся друг от друга копии на протяжении многих десятилетий скрупулёзно собирал создатель библиотеки, миллионер Генри Клэй Фолджер. Ибо он был не просто убеждённым сторонником версии о Бэконе как авторе шекспировских произведений, но и одним из учредителей американского крыла Бэконовского общества. А среди главных идей в основе этого общества изначально фигурируют не только доказательства бэконовского авторства шекспирианы, но и особая тут роль Первого фолио…

Примерно за год до своей смерти, впрочем, Генри Фолджер неожиданно и без разъяснений объявил, что больше не считает Бэкона автором шекспировских произведений. Отчего и Библиотека Фолджера, достроенная и открытая в 1932, через два года после смерти основателя, с первых же дней своего существования стала цитаделью и оплотом самого консервативного шекспироведения. Соответственно, и череда всех директоров библиотеки, начиная с первого, всегда очень твёрдо отстаивала догматы страдфордианской веры.

Заметным исключением в этом ряду оказался директор последний, то есть нынешний. Именно с ним встречалась Элизабет Уинклер при работе над своими расследованиями, краткий отчёт об их беседе имеется в её книге, а здесь этот любопытный фрагмент заслуживает полного перевода.

Нынешний директор, Майкл Уитмор, в отношении шекспировского авторства менее догматичен, чем его предшественники. Вскоре после того, как в 2011 Уитмор вступил в должность, на веб-сайте Бибиотеки появилось новое заявление:

Шекспировская библиотека Фолджера является главным местом проведения исследований по вопросу авторства и приветствует тех учёных, кто ищет новые доказательства, проливающие свет на происхождение пьес. Каким образом этот конкретный человек – или кто-то ещё, раз уж на то пошло, – сумел создать столь поразительное собрание работ, остаётся одной из величайших загадок.

Если нынешний консенсус относительно авторства пьес и стихотворений когда-нибудь будет пересмотрен, то это произойдёт потому, что будут обнаружены новые, экстраординарного характера доказательства. Шекспировская библиотека Фолджера – это наиболее вероятное место для такого маловероятного открытия.

Идея звучала крайне заманчиво: Что же такое может там лежать, в сохранности, но потерянное, в недрах библиотеки Фолджера?

«Располагая столь огромной коллекцией, которая имеется у нас, вы не можете заявлять, будто знаете всё. Это было бы просто неправильно», – говорит Уитмор, когда я спросила его о вопросе авторства. Но одновременно он заверил меня, что не вскакивает по ночам, мучаясь этой проблемой. – «Гораздо больше я думаю о важности гуманитарных наук и о том, какую роль мы должны играть в том мире, в котором живём сегодня.»

Уитмор оказался дружелюбным и приятным собеседником, привыкшим принимать у себя всевозможных посетителей, приходящих в библиотеку в поисках Шекспира. До того, как возглавить Folger, он занимал профессорские должности в Университете Карнеги–Меллона и Университете Висконсин-Мэдисон. Теперь он своего рода посол Шекспира в Вашингтоне, страстно отстаивающий место поэзии в общественной жизни столицы.

«Лично я склонен следовать научному консенсусу», – продолжает он. – «Когда придёт время, я уверен, я буду знать, что делать».

Когда придёт время для чего? Я подалась вперёд. Ожидает ли Уитмор тут сдвигов? Он ждёт, когда маятник качнётся в другую сторону? Я подталкивала его, однако он закрылся, словно раковина.

«Я не чувствую себя обязанным делать заявления по данному поводу. Точно так же, как не чувствую себя обязанным принимать участие в спорах о внешней политике», – сказал он. – «Просто я… Я не… Вы что же, собираетесь меня цитировать?»…

Книга Элизабет Уинклер о литературных табу и ересях шекспироведения вышла из печати в мае 2023 года. После чего, в июне 2023 газета «Вашингтон Пост» сообщила, что Майкл Уитмор, возглавлявший Шекспировскую библиотеку Фолджера на протяжении 12 последних лет, решил покинуть свой пост и заняться другими делами. [o6]

Газетная статья, сообщившая о грядущем обновлении директорского поста, оформлена необычной фотографией Уитмора с кучей бутафорских человеческих черепов в руках. И завершается такой любопытной фразой:

Когда его спросили, какой совет он дал бы будущему директору Библиотеки, Уитмор рассмеялся и сказал: «Это место, полное чудес и ещё более великих возможностей»…

Ещё несколькими месяцами ранее, в феврале 2023, на сайте Библиотеки Фолджера был радикально переделан раздел FAQ, то есть «Часто задаваемых вопросов» [o7]. В результате чего с сайта ныне полностью исчез давно там присутствовавший и особо примечательный, процитированный выше текст «про одну из величайших загадок шекспирианы и про открытие новых экстраординарных доказательств, ведущих к пересмотру нынешнего консенсуса относительно авторства»…

Почему этот текст, появившийся на сайте вместе с приходом Уитмора, исчез за несколько месяцев до его решения об уходе с поста директора Библиотеки, это, скорее всего, останется неизвестным.

Но хорошо известно, что здесь, на сайте kiwi arXiv, немного ранее, в конце декабря 2022, появился другой текст в тему – «О потерянных документах» бэкон-шекспировской истории. О том, в частности, что эти давно дешифрованные, но потерянные документы из книг XVI-XVII веков убедительно и проверяемо указывают на Фрэнсиса Бэкона как на подлинного автора шекспировских произведений. А также о том, что ныне начат поиск респектабельного журнала или издания, где решились бы опубликовать данные материалы об искусственно выпиленных из истории доказательствах.

Про то, что наиболее полная и содержательная коллекция старинных книг с зашифрованными бэконовскими посланиями собрана в Шекспировской библиотеке Фолджера, в статье «о потерянных документах» не сказано ничего. Но со всеми необходимыми подробностями про это рассказывает, среди прочего, большая книга «4в1: Маска Шекспира и тайны Бэкона, книга Картье и секреты АНБ», которой, собственно, и посвящена упомянутая декабрьская статья.

В связи с книгой-расследованием «4в1» также к месту будет напомнить, что последняя, 12-я глава этой работы, «Проблема авторства Шекспира как задача OSINT» была выложена на сайте kiwi arXiv в феврале 2022 года. А спустя две-три недели, в марте 2022, на сайте Фонда Маршалла случилось радикальное обновление дизайна заглавной страницы. Из-за чего не только полностью исчезли ссылки на коллекцию криптографов Фридманов, но и вообще пропал с сайта Путеводитель по этой коллекции (подробности см. в тексте Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»).

О том, насколько важны и коллекция Фридманов, и в особенности описывающий её Путеводитель, для восстановления исторической правды через достоверное извлечение зашифрованных документов из старинных книг, и рассказывает, собственно, финальная глава книги «4в1»…

Конечно же, все перечисленные выпиливания материалов с известных веб-сайтов – это наверняка лишь чисто случайные совпадения с синхронными публикациями kiwi arXiv.

Но всё равно интересно, что ещё они попытаются спрятать на этот раз?

Дополнительное чтение

• (Февраль 2022) Проблема авторства Шекспира как задача OSINT

• (Декабрь 2022) Двойной юбилей Бэкона-Шекспира, или Отсчёт отказов

• 4в1, или ещё одна книга (Маска Шекспира и тайны Бэкона, книга Картье и секреты АНБ)

• (Май 2023) Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»

Основные источники

[o1] Elizabeth Winkler. Shakespeare Was a Woman and Other Heresies: How Doubting the Bard Became the Biggest Taboo in Literature. Simon & Schuster, 2023

[o2] Shakespeare sceptics are the new literary heroes. By Emma Smith. The Spectator, 03 June 2023

[o3] Shakespeare Was Shakespeare. By Isaac Butler. The Slate, May 11, 2023

[o4] Shakespeare Was a Woman and Other Heresies review – in search of the bard. By Stephanie Merritt. The Observer, 18 Jun 2023

[o5] ‘It was shocking’: the author under attack for doubting Shakespeare. By David Smith. The Guardian, 27 Jun 2023

[o6] Folger Shakespeare Library director to step down by next summer. By Sophia Nguyen. The Washington Post June 28, 2023

[o7] Старая, до февраля 2023, версия страницы Shakespeare FAQ на сайте библиотеки Фолджера. Новая, начиная с марта 2023, версия той же страницы