Шекспир, криптография и «расследование многочисленных измен»
В пьесе «Троил и Крессида» проблемы истории, литературы и криптографии завязаны в столь интересный и замысловатый узел, что решение даже одной из загадок ведёт к распутыванию всех прочих.
Первичный замысел этого расследования (начало см. здесь [i1] и тут [i2]) подразумевал углубление в давние тайны розенкрейцеров и масонов с постепенным выходом через них на секреты новейшей истории. Однако материалы и документы, обнаруживаемые в ходе этих раскопок, сами выстраиваются в такую картину, которая явно имеет свою собственную структуру и логику.
И поскольку здесь, в делах научно-мистических расследований в реальном времени [i3], главным направляющим принципом всегда являются новые зацепки и наводки в изучаемых документах, а не сформулированные заранее концепции, первичный план откладывается в сторону. Потому что выявляемый набор фактов и свидетельств отчётливо направляет следствие на изучение несколько иной темы.
Начать же эту ветвь исследования неожиданно удобно с русской классики…
Антон П. Чехов, как всем известно, был не только выдающимся драматургом, но и талантливым юмористом-сатириком. Особенности чеховского юмора прекрасно передаёт одна из таких его знаменитых цитат [o1]:
«Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству.»
Американская романистка Джойс Кэрол Оутс, хотя наиболее известна как мастер художественной прозы, оставила заметный след и в литературоведении. Цепкость её особенного взгляда как литературного критика хорошо передаёт такая цитата из статьи Оутс, посвящённой наиболее загадочному из шекспировских произведений:
Самая раздражающая и двусмысленная из пьес Шекспира, «Троил и Крессида» поражает современного читателя тем, что это словно документ из современности. Своими расследованиями многочисленных измен, её критическим отношением к претензиям на трагичность, и, прежде всего, её неявным спором между тем, что является существенным в человеческой жизни, и тем, что лишь экзистенциально. Ведь всё это – темы двадцатого века.
Читатели мало-мальски внимательные сразу заметят, что общего у двух приведённых цитат от столь разных авторов, как юморист Чехов и критикесса Оутс. Общей тут является тема Измены.
Или, если чуть обобщить, тема разнообразных, больших и маленьких предательств, коль скоро и супружеская неверность, и все прочие многочисленные виды измен – друзьям или отечеству, высоким моральным принципам или же научной истине – всё это непременный элемент социальной жизни человека. Там, где есть ложь, есть и измены. А жить без обмана человек социальный почему-то не умеет…
Эссе Дж. Кэрол Оутс «Троил и Крессида Шекспира как экзистенциальная трагедия» было опубликовано в 1967 [o2]. По интересному совпадению в том же 1967 году вышли из печати ещё две примечательных для нас книги, тоже посвящённых «расследованиям многочисленных измен», но уже совсем не в театре и литературе, а в делах криптографических и военно-шпионских.
Одна из этой пары книг – Дэвид Кан, «Взломщики кодов: история секретного письма» [o3] – быстро стала знаменитой и по праву носит сегодня титул «Библии для историков криптографии». О специфических особенностях этой большой работы и о её неслучайных изъянах, имеющих прямое отношение к проблемам шекспироведения, здесь с подробностями рассказывалось ранее, в материале «Рефлекс АНБ – Рубить концы!» [i4].
Книга же вторая – Ладислас Фараго, «Сломанная печать: История Операции Магия и катастрофы Пёрл-Харбора» [o4] – хотя знаменита куда меньше, однако в истории криптографии тоже заняла своё заметное и весьма особенное место. Особенность же книги заключается в том, что её автор Л. Фараго умудрился встроить тут в науку столь изощрённую ложь о предательстве, которую все историки криптографии давно видят и отмечают… однако разоблачить обман полностью не решаются до сих пор.
Не решаются же учёные восстановить здесь правду во всей её полноте по той причине, что правда эта оказывается чрезвычайно дискомфортной. Ибо радикально меняет давно в истории утвердившийся, но насквозь фальшивый образ «великого криптолога» Уильяма Ф. Фридмана. Попутно та же правда вновь возвращает науку к противоречивой фигуре Джорджа Фабиана и к странным делам его Ривербэнкских лабораторий. А именно, к экспериментам с левитацией, к бэконовским шифрам и бэконовской магии, к Фрэнсису Бэкону как сыну королевы Елизаветы и автору шекспировских произведений.
Так что при аккуратной реконструкции событий здесь можно ясно увидеть, как последовательное и полное восстановление правды во всей этой запутанной истории выводит науку на эпическую картину откровенного, почти неприличного фарса. Фарса многочисленных измен в глубинных основах экзистенциальной трагедии человечества. Что отчётливо напоминает нам сцены из раздражающе странной бэконовской пьесы «Троил и Крессида»…
Два лица Герберта Ярдли
Случилось так, что незапланированным главным героем нынешнего эпизода стал выдающийся американский криптограф Герберт Осборн Ярдли. Самый знаменитый, наверное, Enfant terrible в истории криптологии XX века.
С одной стороны, бесспорный самородок, сумевший молодым ещё человеком – вообще без опыта и по сути без образования – не только создать, но и успешно возглавлять новую разведслужбу великой державы. А со стороны другой, неисправимый позёр и эгоист, выпивоха и бабник, картёжник и авантюрист…
И раз уж само так получается, что представлять героев нашего расследования удобно с опорой на новую научно-историческую книгу от Бетси Смут «Начав с нуля: Американская криптология во время Первой мировой войны» [o5], то и для знакомства с краткой биографией Ярдли воспользуемся этим же источником.
ГЕРБЕРТ ОСБОРН ЯРДЛИ
Герберт Ярдли был выдающейся и противоречивой фигурой американской криптологии в годы Первой мировой войны и последующих десятилетий. Родившийся 13 апреля 1889 в Вортингтоне, штат Индиана, он был сыном железнодорожного телеграфиста и в подростковом возрасте научился обращаться с телеграфным аппаратом.
После окончания школы, в 1912 Ярдли сдал профессиональный экзамен для поступления на государственную гражданскую службу и получил работу телеграфиста в Вашингтоне, где стал заниматься передачей шифрованных сообщений Госдепартамента. Поскольку коды и шифры были предметом глубокого увлечения Ярдли, он озаботился недостаточной стойкостью дипломатической криптографии Департамента и стал самостоятельно изучать те немногие из материалов, что были доступны на английском языке о предмете анализа и вскрытия шифров.
Вскоре после того, как США весной 1917 вступили в Первую мировую войну, Ярдли стал добиваться приёма на службу в военную разведку, вновь возрождённую в вооружённых силах страны. Его активная служба началась в июле 1917, причём вскоре он был назначен начальником MI-8, нового крипто-дешифровального подразделения военной разведки.
В 1918 Ярдли был послан в Европу для помощи дешифровальному подразделению G2A6 в составе Американского экспедиционного корпуса, а также для контактов с британскими и французскими союзниками на предмет расширения криптографического опыта. После того, как 11 ноября 1918 война закончилась, Ярдли занимался «криптологической поддержкой» работы Парижской мирной конференции 1919 года.
В апреле 1919, когда Ярдли вернулся в Вашингтон, его подразделение MI-8 в связи с окончанием войны находилось в стадии ликвидации. Однако, в свете дискуссий 1917 года о необходимости иметь в государстве постоянное бюро шифров, было принято решение создать новую дешифровальную организацию для правительства. Так называемый «Чёрный кабинет» (Black Chamber) появился в июле 1919.
По конспиративным и бюджетным соображениям штаб-квартира новой организации, совместно и тайно финансируемой Госдепартаментом и военными, стала располагаться Нью-Йорке, а начальником этой особо секретной дешифровально-разведывательной спецслужбы стал майор Герберт Ярдли.
Остальная часть этой истории общеизвестна и хорошо задокументирована. Знаменитая книга Ярдли «Американский Чёрный кабинет» [o6] , с подробностями рассказывавшая о тайнах ликвидированной спецслужбы и опубликованная в 1931 году (а также широко читавшаяся благодаря большим фрагментам, напечатанным в популярнейшем еженедельнике Saturday Evening Post), вызвала великое смятение в небольшом по тем временам криптологическом сообществе США. Уильям Ф. Фридман на протяжении многих последующих лет собирал материалы для опровержения неточностей в этой работе Ярдли.
После оказания криптологически-дешифровальных услуг спецслужбам таких стран, как Китай и Канада (совсем недолго), а также после некоторых криптологических работ для Армии США в годы Второй мировой войны, далее у Ярдли был целый ряд других разнообразных бизнес-проектов. Умер он 7 августа 1958 и похоронен в Арлингтоне, на Национальном военном кладбище.
Тот краткий фрагмент цитаты, что упоминает У.Ф. Фридмана, выделен здесь жирным курсивом вот по какой причине. Многолетняя, обострённо враждебная и даже озлобленная фиксация Фридмана на книге Ярдли и вообще на личности этого ярко-противоречивого человека – всё это было далеко не случайным эпизодом в отношениях двух выдающихся криптографов.
Те документы и свидетельства, что будут представлены далее, наглядно показывают, сколь тесно были переплетены судьбы Ярдли и Фридмана буквально с первых дней их появления в области военной криптографии США. С тех первых дней, иначе говоря, когда и области-то такой, по сути дела, не существовало.
Потому что интересные американские законы в начале XX века просто запрещали государству иметь разведывательные и дешифровальные спецслужбы в мирное время. То есть разведку было принято создавать в случае начала войны, а по её завершении – вновь распускать…
Ну а в биографиях нашей пары талантливых криптографов, Ярдли и Фридмана, расклады легли так, что первому, Ярдли, судьба улыбнулась сразу, быстро сделав его начальником новой спецслужбы. А вот второму, Фридману, весь взлёт карьеры порушил его властный и ревнивый босс, полковник Фабиан в Ривербэнке… Так, во всяком случае, причины столь неудачного старта рисовались впоследствии самому Фридману.
Но у нас здесь, впрочем, речь идёт вовсе не о карьерных взлётах и падениях, а об изменах и предательствах. Причём об изменах как реальных, так и выдумываемых преднамеренно для очернения людей.
Два компрометирующих документа в книге Фараго
Венгерского происхождения американский писатель и журналист Ладислас (Ласло) Фараго опубликовал свыше десятка очень бойко написанных книг, посвящённых малоизвестным сторонам военно-шпионской истории. Профессиональные историки и сами герои книг Фараго, знавшие предмет изнутри, оценивали его творчество невысоко, мягко говоря. За любовь к излишней сенсационности, за небрежное обращение с реальными людьми и датами, за частое перевирание фактов и выдумки о важных событиях истории.
Как бы там ни было, сам Фараго настаивал, что работает в строго документальном жанре, а книги свои в конце подкреплял множеством ссылок на реальные, зачастую редкие и труднодоступные исторические материалы. Именно по этой причине особо интересная для нас книга Фараго «Сломанная печать» [o4], посвящённая противостоянию американских и японских криптографических спецслужб в период 1921-1941 гг, до сих пор то и дело всплывает в далеко не завершённых спорах историков.
Главным же предметом незатихающих споров вокруг этой книги является весьма колоритный эпизод, описывающий предательство Герберта Осборна Ярдли. Начальника особо секретного «Чёрного кабинета» в правительстве США, занимавшегося перехватом и дешифрованием дипломатической переписки самых разных государств, от потенциальных противников и до ближайших союзников.
Начинается же рассказ о предательстве с того, что новый Госсекретарь США Генри Стимсон, имевший возвышенные представления о службе дипломатов и вступивший в должность в начале 1929 года, через некоторое время получил для ознакомления сводку наиболее интересных фрагментов из иностранных дипломатических телеграмм, дешифрованных «чёрным кабинетом» Ярдли.
«Джентльмены не читают почту друг друга!» – воскликнул Стимсон и отдал указания, чтобы спецслужба Ярдли была немедленно лишена «всех фондов финансирования от Государственного департамента».
К тому времени «чёрный кабинет» существовал исключительно ради Государственного департамента, который полностью и оплачивал его счета. Ярдли никто заранее не предупреждал, поэтому он был просто ошеломлён, когда последовал такой удар. «Не оставалось ничего делать,» – написал он с сожалением, – «кроме как закрыть Чёрный Кабинет… . Эта глава в американской истории была окончена.»
Наивное, казалось бы, решение госсекретаря Стимсона сместить Ярдли стало – неведомо для Стимсона – и одним из самых удачных шагов в его выдающейся службе американскому народу. Потому что японцы, несмотря на ту секретность, что окружала «чёрный кабинет» в правительстве США, на самом деле знали всё про деятельность Ярдли. Ибо никто иной, как сам Герберт О. Ярдли все эти секреты им и продал. Причём он был даже не первым из тех, кто предал Соединённые Штаты сдачей их криптологических успехов японцам.
Это известный бич секретных спецслужб, когда они порой оказываются куда менее успешны в сохранении своих собственных секретов, нежели в добыче секретов чужих. Сама атмосфера таких заведений – их театральная мелодраматичность, отсутствие угрызений совести, зависимость от людей циничных и не имеющих твёрдых моральных принципов – всё это делает спецслужбы в высшей степени уязвимыми к компрометации.
Американское криптологическое сообщество не было тут исключением. Так что при всём множестве своих лояльных сотрудников, и оно также имело свою долю предателей. К измене этих людей толкали непомерные амбиции честолюбия и раздутое чувство собственной значимости.
В день 7 марта 1925 года сотрудник криптографического бюро Военного департамента США связался с японским посольством в Вашингтоне и в разговоре с Советником Исабуро Йошидой, временно возглавлявшим миссию в отсутствие Посла Масанао Ханихары, предупредил, что «в Военном департаменте работает суперсекретное бюро, занимающееся вскрытием шифров». И, согласно сведениям от информатора Йошиды, «нет никаких иностранных кодов, которые не могли бы быть дешифрованы» этим таинственным агентством. Причём человек тот сказал и ещё больше. Он сам дал японцам совет: «Единственное возможное средство защитить [японские] коды – это менять их настолько часто, насколько это возможно.»
Эта сенсационная информация была без промедления передана в Токио, депешей «Секретно, № 48», датированной 10 марта 1925. Но ничего в японских архивах не свидетельствует о том, что были предприняты хоть какие-то шаги для укрепления крипто-безопасности переписки в результате этого предупреждения. Или же о том, что информатор Йошиды вслед за первым своим «советом» добавил какие-то дополнительные сведения или иные полезные услуги.
Летом 1928 года Герберт Ярдли посетил вечеринку в доме своего приятеля в Нью-Йорке, поскольку надеялся выведать кое-какую разведывательную информацию у одного из других гостей, Коширо Такады, представлявшего в США столичную газету из Токио.
К тому времени Ярдли был уже полностью разочарован и недоволен своей работой. Ещё будучи телеграфистом Госдепартамента, он лелеял мечту возглавлять огромное и централизованное криптологическое агентство Соединённых Штатов, чтобы там под его началом работали сотни мужчин и женщин. Его передовые успехи в MI-8 и его великая операция в 1921-1922 превратили эту мечту в одержимость. Но вместо обретения всё большей власти, влияния и масштабов, о которых он так мечтал, его организацию постепенно, но неуклонно сокращали. В то время как «горстка любителей», как он называл коллег из похожих агентств в Вашингтоне, всё больше укреплялась на важных позициях.
Работая в своей Нью-Йоркской изоляции, Ярдли убедил себя, что его правительство поступает в его отношении неблагодарно и вероломно. А потому он решил, что такая неблагодарность автоматически освобождает Ярдли от любых моральных обязательств с его стороны. Ну и кроме того, проблемой были и нараставшие финансовые затруднения. Ему требовалось всё больше денег для обеспечения такой личной жизни, к которой он уже привык, к его играм в карты с высокими ставками, к его гигантскому потреблению крепкого спиртного в тот период Сухого закона. Теперь он уже был готов отомстить, а также ещё и разжиться деньгами, в которых он остро нуждался.
Спустя несколько недель после их встречи в Нью-Йорке, Ярдли позвонил Такаде и сообщил ему, что располагает некой ценной информацией, которая заинтересует японское посольство. Не мог бы Такада познакомить его с Послом Цунео Мацудаирой в Вашингтоне? Такада обо всём договорился и сообщил Ярдли адрес в Вашингтоне, куда ему следует позвонить и придти для встречи с человеком и передачи информации.
Ярдли приехал в Вашингтон и в элегантном небольшом особняке по адресу 1661 Crescent Place рядом с Коннектикут-авеню его принял советник японского посольства Сецузо Савада. Ярдли сразу перешёл к сути дела. Он представился как старший криптолог правительства США, вкратце обрисовал суть своей службы, а затем сообщил Саваде , что готов продать наиболее тщательно охраняемые секреты своей страны – за 10 тысяч долларов наличными.
Предложение выглядело столь ошеломляющим, что у Савады зародились подозрения. Согласно его первому донесению в Токио, в котором он описал этот странный контакт, он спросил у Ярдли: «Но вы же и так зарабатываете кучу денег на вашей службе, почему вы хотите продать свою страну?»
«Всё просто, сэр,» – ответил Ярдли согласно Саваде, – «Случилось так, что мне нужно ещё больше денег.»
Сделка состоялась, но не без взаимных попыток поторговаться. Вопреки популярному мнению, будто японцы располагают бездонными ресурсами для такого рода покупок, МИД Японии располагал очень ограниченным бюджетом из секретных фондов. Поэтому в ответ на сумму Ярдли встречное предложение Савады поначалу выглядело как 3 тысячи долларов. Затем 5 тысяч. Какое-то время Ярдли вообще отказывался снижать свою цену, однако затем соглашение было всё же достигнуто. Ярдли получил 7000 долларов с договорённостью, что ему заплатят и больше, если он решит продолжать работу на японцев.
В целом же это была потрясающая сделка при любой цене. В обмен на свои деньги японцы получили все тайны «чёрного кабинета»: методологию Ярдли для взлома кодов, копии его рабочих материалов, а также взломанные коды других стран, включая материалы Британского Форин офис, которые им особо хотелось заполучить. Более того, Ярдли согласился сократить свою работу по дешифрованию японских сообщений.
На протяжении некоторого времени Советник Савада оставался в Вашингтоне для поддержки связи с Ярдли. Однако затем, в 1929 его отозвали в Токио, где он занял должность главы сектора телеграфной связи в Министерстве иностранных дел.
В конце своей книги, в разделе Примечания, Фараго предоставил следующие ссылки на документы-источники к этой сенсационной истории предательства:
Отчёт об истории сделки Ярдли с японцами, представленный здесь впервые, взят целиком из оригиналов японских документов: микрофильмы с копиями Архива МИД Японии, ленты UD29–UD30. Подробности контакта сотрудника Военного департамента США с посольством Японии в Вашингтоне описаны там в “Секретном документе No. 48” , датированном 10 марта 1925.
Сделка с Ярдли была пересказана со множеством подробностей в меморандуме от 10 июня 1931 г, представленном министру иностранных дел Сидехаре главой сектора телеграфной связи Шин Сакумой. Копия этого Документа No. 0157 находится в распоряжении автора. Ещё один пересказ того, что Сакума назвал «предательством Ярдли», содержится в меморандуме от 6 апреля 1933. Участие иностранного корреспондента Такады описано в документах, датируемых 26 ноября 1939 и 5 марта 1940.
Привести здесь все эти подробности из книги Фараго в полном цитировании очень полезно и поучительно вот по какой причине. Хотя автор книги ссылается, казалось бы, на множество разных своих источников, реально информативных и подлинных документов, как покажут последующие перепроверки историков, здесь по сути дела два: секретная депеша № 48 от 1925 года и меморандум из июня 1931.
Воистину же поразительный факт современной исторической науки заключается в том, что изначально и на протяжении многих десятков лет ВСЕ учёные и исследователи, подробно и многократно изучавшие этот эпизод с самых разных сторон, почему-то всегда по умолчанию подразумевали, что оба японских документа говорят об одном и том же криптографе-предателе.
И лишь только почти полсотни лет спустя, в 2011 году появилась, наконец, публикация от видного историка криптографии Джона Доули [o7], в которой им впервые извлечён из архивов, переведён и обнародован полный текст той самой исходной японской депеши о событиях марта 1925 года.
И вот тут-то неожиданно вдруг выяснилось, что криптограф Военного департамента США, инициативно пришедший с важной информацией к японцам, на самом деле был назван в этой депеше по имени. И звали этого информатора вовсе не Герберт Ярдли, а Уильям Фридман…
Ну а самое тут интересное, это что и как с данной как бы «новой» сенсационной информацией (не) делает вся историческая наука. И что, соответственно, сделать было бы можно вполне – если подходить к научным поискам истины без умолчаний и обмана.
Дополнительное чтение
[i1] Наука история как искусство выпиливания
[i2] Подсказки АНБ для загадок шекспироведения
[i3] Криптографическая Бэкониана и Мифология Шекспириана
[i4] Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»
Основные источники
[o1] Антон П. Чехов. Жизнь прекрасна! (Впервые опубликовано в 1885) Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. М.: Наука, 1975. – Т. 3
[o2] Joyce Carol Oates. The Tragedy of Existence: Shakespeare’s Troilus and Cressida. Philological Quarterly, Spring 1967
[o3] David Kahn. The Codebreakers: The Story of secret writing. New York: Macmillan, 1967
[o4] Ladislas Farago. The Broken Seal: The Story of ‘‘Operation Magic’’ and the Pearl Harbor Disaster. New York: Random House, 1967
[o5] Betsy Rohaly Smoot. From the Ground Up: American Cryptology during World War I. National Security Agency, Center for Cryptologic History, 2023
[o6] Herbert O. Yardley. The American Black Chamber. New York: 1931
[o7] John Dooley, “Was Herbert O. Yardley a Traitor?”, Cryptologia 35, no. 1 (January 2011): 1–15