Лондонские шлюхи на Троянской войне и другие загадки истории [часть 1 из 3]
Продолжение сериала о множестве общих тайн у Бэкон-Шекспировской темы и у истоков шпионской криптографии в США. С фокусировкой на экзистенциальной бурлеск-трагедии «Троил и Крессида» – как ключе к этим общим секретам…
Раздражающе странная пьеса «Троил и Крессида», особо полезная в делах утверждения Фрэнсиса Бэкона автором шекспировских произведений, сама себя, можно сказать, поместила в эпицентр и устроенных здесь историко-криптографических расследований [i1][i2][i3][i4].
О примечательных особенностях Пролога этой пьесы и об одном из её любопытных анахронизмов с подробностями уже рассказывалось ранее. Теперь же полезно рассмотреть другой знаменитый и престранный анахронизм «Троила и Крессиды» – на этот раз из «эпилога» пьесы.
Строго говоря, никакого эпилога там на самом деле нет, но в самом конце финальной сцены, когда действие, фактически, уже закончилось, а герои покидают сцену, перед зрителями вдруг появляется главный антигерой, сводник Пандар. И завершает представление крайне озадачивающим монологом. Который абсолютно никак не связан с войной троянцев и греков, вызывающе насмехается над публикой в зале, полон намёков на венерические болезни и более того, вообще вырван из исторического контекста гомеровской «Илиады» упоминанием лондонских проституток.
Как понимать столь странный финал этой как бы «трагедии» (в которой на сцене никто и никого не убивает)? – Внятных и убедительных, или хотя бы общепризнанных объяснений на данный счёт у учёных и прочих специалистов до сих пор не появилось.
Для добавления тайн и вопросов сюда же – как и во всё прочее, связанное с расследованием проблемы Бэкона-Шекспира – по уже сложившейся здесь традиции надо присовокупить ещё и такой загадочный момент из недавней книги от историков АНБ «Начав с нуля: Американская криптология в годы Первой мировой войны» [o1].
Тесные взаимосвязи между шекспировскими тайнами и ранней историей военно-разведывательной криптографии США никогда особым секретом не являлись. Поэтому вполне естественно, что имя Шекспира неоднократно появляется и в данной книге. Точнее, упоминается там четыре раза.
Но во всех этих случаях, что примечательно, упоминания темы шифров в текстах Шекспира так или иначе связаны с именем Джона Мэтьюза Мэнли, видного профессора-филолога, а в годы войны ещё и шпиона-криптографа, разработавшего некую «систему дешифрования, которая опровергла теорию о Бэконе как Шекспире».
Все прежние годы, вплоть до выхода нынешней книги «Начав с нуля» в 2023, главными криптографическими авторитетами в делах отрицания бэконовских шифров в шекспировских произведениях было принято считать Уильяма и Элизебет Фридманов. Супруги Фридманы были близко знакомы с Джоном Мэнли, а Уильям Фридман постоянно поддерживал с Мэнли дружескую и профессиональную переписку на протяжении десятилетий. [o2]
И вот какая в этой связи очень странная штука обнаруживается. В свежей книге «Начав с нуля» от историка АНБ Бетси Смут имеется множество мест с рассказами о делах этой самой знаменитой супружеской пары криптографов, но нет НИ ОДНОГО упоминания Шекспира в сочетании с именами Уильяма и Элизебет Фридманов. А в знаменитейшей и давно считающейся классикой книге от супругов Фридманов «Проверка шекспировских шифров» нет НИ ОДНОГО упоминания имени их коллеги и единомышленника Джона М. Мэнли… [o3]
Как понимать это столь странное и загадочное несоответствие? Которое, насколько можно судить, среди историков криптографии никто предпочитает не замечать…
Если внимательно анализировать имеющиеся на данный счёт документы, то обнаруживается, что разгадать подобные загадки на самом деле не так уж и сложно. Но при условии, что в анализ и сопоставление непременно берутся ВСЕ из доступных документов, а не только те, что удобны для искусственно сконструированной «общепринятой» картины.
Подчёркнутая опора на неудобные для историков документы и свидетельства в данном случае очень полезна ещё и по той причине, что ответы на загадки относительно недавней эпохи одновременно помогают прояснить и тайны истории времён куда более отдалённых.
А поскольку в качестве общей базы для такого совокупного рассмотрения ранее оказалось удобным опереться на «расследование многочисленных измен», имеет смысл привлечь тот же подход и здесь. Но только теперь это будет разбор «череды предательств» прославленной криптографической дамы Элизебет Смит Фридман. Сразу же, впрочем, надо подчеркнуть, что речь здесь пойдёт не об изменах отечеству или о супружеской неверности, а о предательствах и обманах совсем иного рода.
О таких обманах, которые связаны, можно сказать, с умышленной и преднамеренной изменой научной истине.
Предатели, сводники и Винчестерские гусыни
В финальной сцене пьесы «Троил и Крессида» троянские воины горюют о гибели в сражении их главного героя и клянутся, что «за Гектора мы отомстим достойно». И вот тут, когда все слова вроде бы сказаны, а воины начинают уходить, появляется беспринципный сводник Пандар, который, будучи дядей красавицы Крессиды, устраивал ей любовные свидания то с троянским принцем Троилом, то с греческим вождём Диомедом.
Разгневанный Троил, уходя со сцены, бранит и проклинает лживого Пандара, а тот, оставшись на сцене один, произносит в качестве «эпилога» такой вот странный монолог (краткости ради слегка здесь поджатый):
Предатели и сводники! Как охотно пользуются вами, когда вы оказываете услуги, и как плохо вас награждают потом! Отчего это так любят нашу помощь и так бранят наше ремесло?
…
Так-то, любезные торговцы человеческим мясом, запишите это на своих обоях:
Вы, сводники, пришедшие в наш зал,
Поплачьте, видя, как собрат ваш пал;
У вас глаза слезятся от гнилой
Болезни: войте, хоть не надо мной.
Вы, торговцы с полуприкрытой дверью,
Составлю завещанье не теперь я;
Я б мог сейчас, но всё ж остерегусь:
Винчестерских гусей {*} дразнить боюсь.
Пойду потеть, лечиться; ну, а там
В наследство вам болезни передам.
{*} Вульгарное название женщин дурного поведения (поясняет примечание к русскому переводу [o4] в академическом издании 1949 года)
Поскольку направленность послания и игры словами в столь странном эпилоге здесь реально важны, имеет смысл привести тот же текст и в английском оригинале [o5]:
O traitors and bawds, how earnestly are you set a-work, and how ill requited! Why should our endeavour be so lov’d, and the performance so loathed?
…
Good traders in the flesh, set this in your painted cloths,
As many as be here of panders’ hall,
Your eyes, half out, weep out at Pandar’s fall;
Or if you cannot weep, yet give some groans,
Though not for me, yet for your aching bones.
Brethren and sisters of the hold-door trade,
Some two months hence my will shall here be made:
It should be now, but that my fear is this,
Some galled goose of Winchester would hiss:
Till then I’ll sweat and seek about for eases,
And at that time bequeathe you my diseases.
Весь набор двусмысленных и даже оскорбительных шуток Пандара, явно адресованных зрителям спектакля (чего обычно в шекспировских пьесах не бывает), либо выстроен вокруг венерических болезней с присущими им болезненными симптомами (“eyes, half out”, “aching bones”, “galled”), либо намекает на их профессиональные занятия типа сутенерства и проституции (“brethren and sisters of the hold-door trade”, “galled goose of Winchester”).
Особо примечательное словосочетание “goose of Winchester” – «Винчестерская гусыня» – отчётливо и полностью выпадает из контекста пьесы. Историкам известно, что во времена шекспировского театра этот специфический термин служил эвфемизмом для слова проститутка. Но почему автор пьесы вложил эти слова в уста персонажа времён гомеровской «Илиады» и Троянской войны?
Согласно свидетельству OED, Оксфордского словаря английского языка, термин «Winchester goose» появился в Средневековье, отмечается в текстах начиная с XVI века, а один из источников XVIII века объяснял происхождение термина так:
«Во времена папства на южном берегу Темзы находилось не менее 18 публичных домов, имевших лицензию от Епископов Винчестера… Там обитали шлюхи, которых, таким образом, было принято именовать Винчестерскими гусынями.»
Хотя проституция официально была в Лондоне запрещена, район Саутуарк Боро на южном берегу в те времена не входил в юрисдикцию Лондона, поскольку почти все земли там принадлежали Епископу Винчестерскому. На своей территории епископ продавал проституткам лицензии, отчего их игриво и стали называть его гусынями.
По какой причине этот небольшой экскурс в историю Лондона времён Шекспира и Бэкона оказывается важен для целей нашего расследования, удобнее рассказать ближе к финалу. То есть после того, как будут рассмотрены документы из истории зарождения американской криптологии в начале двадцатого века.
Рассматривать же все эти свидетельства – как недавние, так и старинные – желательно не только в совокупности, но и с особым вниманием к тем достоверным фактам, которые официальная наука старается всячески игнорировать.
Для наглядного примера того, как могут быть устроены трюки игнорирования у отечественных учёных-шекспироведов, полезно ещё раз процитировать уже рассмотренный нами «эпилог» Пандара. Но теперь в переводе наиболее авторитетного академического издания 1959 года [o6]:
Плохо нам живётся, предателям и сводникам! Как охотно принимают наши услуги, когда они нужны, и каково нам потом приходится! Почему это так ценят нашу работу, а ремесло наше так презирают?
…
Всем торгашам, промышляющим человеческим телом, надо бы написать такое на стенах своих комнат.
Средь вас немало сводников, друзья.
Поплачьте, видя, как обижен я!
А если нету слез – так постоните,
Мои больные кости помяните.
Друзья по ремеслу, прошу всех вас:
Я завещанье вам прочту сейчас.
Но говорить я все‐таки не смею:
Есть дамы здесь; пред ними я робею.
Пойду опять трудиться, ну а вам
Болезни по наследству передам!
Легко заметить, что проблема «необъяснимого анахронизма» с гусынями Винчестера здесь при переводе просто исчезла. А раз проблемы как бы не стало, то шекспироведы её и не обсуждают – ни в примечаниях, ни в обширных комментариях к изданию…
“Напыщенный осёл”, он же “великий Джон Мэнли”
Одним из двух главных героев в этой – крипто-шпионской – части расследования является видный американский филолог Джон Мэтьюз Мэнли. Или «великий Джон Мэнли», как именовала его в своих мемуарах [o7] другая героиня истории, Элизебет Смит Фридман. Причём она же, по свидетельствам историков криптографии [o8][o9], в других ситуациях называла Мэнли «напыщенным ослом» (pompous ass).
И по всему выходит так, что для прояснения проблемы шифров в Бэкон-Шекспировской теме определённо имеет смысл разобраться, при каких обстоятельствах эти характеристики возникали.
Для первоначального знакомства с ролью Джона Мэнли в нашей истории оказывается удобно, как обычно, воспользоваться биографическими врезками из книги «Начав с нуля: Американская криптология во время Первой мировой войны» [o1] . Отметив там жирным курсивом самое важное.
Джон Мэтьюз Мэнли родился 2 сентября 1865 в Саммер Каунти, Алабама. В 1883 году, в 18-летнем возрасте он получил магистерскую степень по математике от университета Furman, до этого обучаясь в Военной академии Staunton в Вирджинии и в Военном институте Greenville в Южной Каролине.
В 1890 году, после пяти лет работы преподавателем математики и обучения в аспирантуре в Гарварде, Мэнли защитил докторскую диссертацию по филологии. После нескольких лет преподавания английской литературы в университете Brown, в 1898 Мэнли стал заведующим английской кафедры в Чикагском университете, где занимал этот пост вплоть до ухода на пенсию в 1933.
В 1916 году Джордж Фабиан, владелец Ривербэнкских лабораторий, обратился к Мэнли за консультациями по поводу шрифтов и разных прочих аспектов в шекспировских текстах. Эти консультации были частью большой работы Фабиана по отысканию скрытого шифра, который доказал бы, что автором трудов Шекспира является Фрэнсис Бэкон. Мэнли затратил шесть недель на изучение этой темы и разработал такую систему дешифрования, которая не подтвердила бэконовскую теорию.
В марте 1917, незадолго до того, как США вступили в Первую мировую войну, Мэнли инициативно предложил свои услуги майору Ральфу Ван Деману, главе военной разведки M.I.D (Military Intelligence Division). До осени его услуги не требовались, а в октябре 1917 Мэнли временно оставил свою кафедру в Чикаго и переехал в Вашингтон. Где получил воинское звание капитана и с 8 ноября начал активную службу в качестве заместителя начальника новой криптографической спецслужбы MI-8.
За время работы в MI-8, которую возглавлял Герберт Ярдли, Мэнли привлек в криптографическую разведку многих ученых-коллег, связанных с Чикагским университетом (Dr. Edith Rickert, Dr. Charles Beeson, Mr. James R. Hulbert, Dr. Thomas A. Knott, Dr. B. Q. Morgan, Dr. David H. Stevens, Dr. Edgar H. Sturtevant). По окончании войны, в 1919 году Джон Мэнли вернулся к своей успешной академической карьере, прославившись как мировой авторитет в литературе Джеффри Чосера.
Умер он 2 апреля 1940, похоронен на кладбище Springwood в г. Гринвилл, Южная Каролина.
С самым важным, особо выделенным тут фрагментом – о некой разработанной Мэнли «системе дешифрования» для опровержения теории о бэконовских шифрах в текстах Шекспира – по всему необходимо разобраться здесь как можно тщательнее.
Ибо не только с точки зрения криптографии, но даже с позиций элементарной логики идея о подобной «системе дешифрования» порождает лишь недоумение. Любая система дешифрования предназначена для извлечения скрытой информации. Когда дешифровка получена, можно разными способами доказывать как её правильность, так и ошибочность. Но вот факт отсутствия шифра в анализируемом тексте никакая «система» доказать не способна.
Источник столь странной идеи о «системе дешифрования» Джона Мэнли вполне известен. На сайте Чикагского университета есть большой раздел, посвящённый творческому наследию их прославленного филолога [o10]. Вводный биографический текст к этому разделу явно делали люди, далёкие как от криптографии, так и от истории спецслужб, поэтому о дешифровальных успехах их профессора там рассказано следующее:
Примерно в 1913 полковник Фабиан пригласил Мэнли проверить шекспировский текст на предмет дешифрования кодов, встроенных туда Бэконом как предположительным автором. За шесть недель Мэнли разработал систему дешифрования этих кодов, которая, по его заключению, не подтвердила Бэконовское авторство. Благодаря этой работе Мэнли обрёл такую репутацию криптографа, что правительство США в 1915 году пригласило его присоединиться к деятельности военной разведки в делах дешифрования вражеских кодов.
Каким образом подобные перлы рождает фантазия людей, знакомых с предметом лишь очень поверхностно и понаслышке, вполне можно понять. Но вот с какой целью суть этой чепухи решили продублировать на страницах официального издания АНБ США, можно только догадываться.
И поскольку цели расследования, предпринятого здесь, по-любому отличаются от целей АНБ, самое время рассказать достоверно известные подробности о визите профессора Джона Мэнли в Ривербэнк. Из переписки Мэнли с Фабианом и из других документов известно, что начало их общения происходило в 1916, когда там уже работали не только Уильям Фридман (с осени 1915), но и Элизебет Смит (с июня 1916).
В мемуарах и интервью Элизебет Смит Фридман (ЭСФ), записанных много позже, главным образом в 1970-е годы, многократно и с подробностями вспоминается этот эмоциональный эпизод, оставивший в её памяти очень яркий след.
В тот период Мэнли не имел никакого отношения к официальной работе с шифрами. Он просто интересовался криптографией. В том смысле, что при работе с историческими литературными источниками он сталкивался в текстах с зашифрованными местами и с тому подобными вещами.
Когда он приехал в Ривербэнк, взглянуть на двухлитерные шифры миссис Гэллап, доказывающие, что Бэкон написал Шекспира, то сразу стал громить это всё с самого начала. Ведь это же был Джон М. Мэнли.
Фридман: Мэнли приезжал в Ривербэнк, когда мы уже были там. Я отчётливо помню, как показывала ему такие листы, сделанные с увеличением букв шифра, и полки с другими пособиями, которые мой муж… ну… изготовлял по приказу полковника Фабиана.
Валаки: И все эти увеличения, эти фотографии, что же, изготовлял ваш муж? Мистер Фридман?
Фридман: Да, я думаю, что он. Это делал он.
Валаки: И что же, профессор Мэнли, его не убедили эти аргументы?
Фридман: Он… Поначалу, можно сказать, у Фабиана были попытки привлечь его на свою сторону. Но потом, как только Мэнли добрался до этих вещей, то он сразу же повёл себя так пренебрежительно… Очень, очень презрительно. Сразу прямо там, в Ривербэнке.
Я и сейчас слышу, как голос его повышается, становясь всё более резким. Как он указывает на разные вещи, на то и на это, что опровергало, будто там был встроен двухлитерный шифр.
Конечно же, там совершенно точно были два типа курсивных шрифтов. Не только курсивных, но и два разных типа других букв. И он это видел… Но…
Я помню это всё очень хорошо. Сначала полковник Фабиан поводил его по Ривербэнку, а затем, поскольку моей специализацией была литература Елизаветинской эпохи, он привёл профессора Мэнли ко мне, чтобы я в течение уикэнда с ним «посражалась».
Валаки: В тот период, в 1916, Мэнли, похоже, впервые появился на сцене в связи с Бэконовскими шифрами. В те времена, я полагаю, он считался криптографом-любителем.
Фридман: Да, так оно и было. Он говорил об этом. По-моему, он написал несколько статей, коротеньких статей в каких-то маленьких журнальчиках. Я помню, что впервые услышала о профессоре Мэнли, когда он как любитель-дешифровальщик извлек из чего-то там тайное послание, или что-то вроде того.
И вот теперь, я хорошо это помню – как он читает мне лекцию… Я сидела в тот момент за пишущей машинкой… И я помню, как он, склонившись надо мною, толкает меня в плечо, и так и эдак, знаете ли, становясь все более сердитым и раздражённым оттого, что кто-то здесь спорит с великим Джоном М. Мэнли! О господи! Это было уж слишком. Просто невыносимо. Охх…
Примечание составителя: Для перекрестного подтверждения свидетельств и наблюдений ЭСФ, у историков имеется личное письмо от Джона Мэнли [o13]. В этом письме английскому коллеге, Альфреду Полларду из Британского музея, Мэнли сообщает, что с самого начала, ещё до того как стал общаться с Фабианом, он не верил ни в какой шифр. И ничего из того, что он увидел в ривербэнкских исследованиях, не убедило его в обратном.
[Чуть позже Мэнли, решив лично протестировать дешифровальные способности миссис Гэллап,] Он разработал специальный тест, чтобы проверить её глаза. Действительно ли она могла видеть различия между двумя типами печатных шрифтов – в разных формах букв Е и так далее. И Гэллап этот его тест не прошла.
Однако, было множество и других умных людей, придумывавших тесты для её проверки. Один из которых стал тогда действительно большой сенсацией. Мне надо поискать имя того человека, который разработал этот тест, в своё время он был весьма известным литератором. И он сконструировал целую поэму с использованием двухлитерного шифра и шрифтов двух типов: используя два типа для буквы А, два типа буквы Е и так далее.
И миссис Гэллап решила эту задачу.
Но я полагаю, что одним из элементов успеха при решении неразрешимой проблемы является, конечно же, знание того, что ответ там имеется. Если вы убеждены, что ответ там есть, то вы знаете и то, что когда-нибудь вы его найдёте…
Подводя итог этим мемуарам прославленной криптографической дамы об одной из не самых приятных встреч в её молодости (Элизебет Смит тогда было около 21 года, Джону Мэнли 51), осталось лишь сделать вывод по существу.
Много лет спустя, уже как опытнейшие профессиональные криптографы, супруги Фридманы прекрасно понимали, что «система» разработанная Джоном Мэнли для опровержения бэконианской теории, с точки зрения криптографии не значила абсолютно ничего. И демонстрировала лишь тот тривиальный факт, что модифицированный по методу Мэнли шифр бэконовского типа дешифровать оказывается гораздо сложнее, чем исходный шифр самого Фрэнсиса Бэкона.
Иначе говоря, этот факт абсолютно никак не способен «доказать» что в книгах шекспировской эпохи нет бэконовских шифров. Отчего данный эпизод с тестом Мэнли и не упоминается ни единым словом в известной книге Фридманов «Проверка шекспировских шифров» [o3].
Но при этом в книге супругов Фридманов достаточно подробно рассказано о других – криптографически действительно значимых – проверочных тестах, которые Гэллап очень успешно прошла. Причём прошла неоднократно.
Самое же интересное, что в точности эти же проверочные тесты на дешифрование успешно проходила и юная Элизебет Смит (впоследствии Фридман). Получая в итоге те же самые результаты, что доказывало верность дешифровальных работ Гэллап. Но только об этом подтверждении ни в книге супругов Фридманов, ни в последующих личных мемуарах и интервью ЭСФ не упоминается ни единым словом.
Отчего здесь рассказать с подробностями про такие эпизоды представляется особо полезным.
Дополнительное чтение
[i1] Наука история как искусство выпиливания
[i2] Подсказки АНБ для загадок шекспироведения
[i3] Шекспир, криптография и «расследование многочисленных измен»
[i4] Аристотель на Троянской войне и «Основатели-предатели» на Доске почёта АНБ
Основные источники
[o1] Betsy Rohaly Smoot. From the Ground Up: American Cryptology during World War I. National Security Agency, Center for Cryptologic History, 2023.
[o2] Katherine Ellison. John Matthews Manly and the Riverbank Laboratory Network: The Fabyan and Friedman Correspondence. In the book: Collaborative Humanities Research and Pedagogy. The Networks of John Matthews Manly and Edith Rickert. Palgrave Macmillan, 2022
[o3] William F. Friedman and Elizebeth S. Friedman, The Shakespearean Ciphers Examined: An Analysis Of Cryptographic Systems Used As Evidence That Some Other Author Than William Shakespeare Wrote The Plays Commonly Attributed To Him. Cambridge: Cambridge University Press, 1957
[o4] Троил и Крессида. Шекспир В. Полное собрание сочинений: В 8 т. Т. 7. М.-Л.: Academia, 1949.(Перевод Л. С. Некора)
[o5] Troilus and Cressida, by William Shakespeare. The Project Gutenberg eBook. Release Date: November 1998 [eBook #1528]
[o6] Троил и Крессида. Шекспир У. Полное собрание сочинений в восьми томах. М.: Искусство, 1959. Т. 5. (Перевод Т. Гнедич)
[o7] Elizebeth S. Friedman, “Autobiography of Elizebeth Smith Friedman – 1st Draft” (Memoir, Lexington, VA, 1966), George Marshall Foundation Research Library
[o8] John F. Dooley. “The Gambler and the Scholars: Herbert Yardley, William & Elizebeth Friedman, and the Birth of Modern American Cryptology”. Springer, 2023
[o9] Jason Fagone. The Woman Who Smashed Codes: a true story of love, spies, and the unlikely heroine who outwitted America’s enemies. New York: Harper Collins. 2017
[o10] «Guide to the John Matthews Manly Papers 1885-1940». University of Chicago Library, 2015
[o11] Elizebeth Smith Friedman, “Interview with Mrs. William F. Friedman,” interview by Dr. Forrest C. Pogue, Marshall Research Library, May 16–17, 1973
[o12] Elizebeth S. Friedman and Virginia T. Valaki, “Oral History of Elizebeth Friedman (1976)”. Oral History Collection, Tape 18 (Ft. George G. Meade, MD: National Security Agency, Center for Cryptologic History, November 11, 1976), NSA Archives, Center for Cryptologic History
[o13] John Matthews Manly, letter to A. W. Pollard, January 9, 1917, UCL, Special Collections Research Center, JMM Papers, Box II, Folder 8. Цитируется в книге: Hatch, David A. The Dawn of American Cryptology, 1900-1917. Ft. Meade, MD: NSA Center for Cryptologic History, 2019